Георгий Побелянский: Производить и продавать лекарства в убыток никто не будет

Из-за резкого ослабления рубля и сбоев поставок фармсубстанций аналитики прогнозируют в этом году рост цен на лекарства на 20–30% против 6,5% годом ранее. Стоимость препаратов, не входящих в список ЖНВЛП, за первые три недели марта в Петербурге уже выросла на 11,7%. Власти вынуждены признать, что в аптеках не хватает отдельных препаратов: по данным председателя комитета по здравоохранению Петербурга Дмитрия Лисовца, в продаже отсутствуют 34 наименования, 32 из которых относятся к перечню жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов.

Как производители лекарств реагируют на новые вызовы, рассказал генеральный директор компании «Вертекс» Георгий Побелянский. По версии Forbes, в прошлом году компания вошла в первую десятку лучших фармпроизводителей страны, заняла 3 место в России по количеству зарегистрированных лекарств и 4 место — по числу разрешений на проведение клинических исследований.

- Как нынешняя геополитическая ситуация повлияла на работу фармпроизводства? Какую часть фармсубстанций вы закупаете из-за рубежа и сохраняются ли проблемы с их поставками?

- На фармотрасль и работу компании главным образом повлияло падение рубля. Затраты моментально и незапланированно выросли, снизился оборотный капитал. Пришлось перераспределять ресурсы. Несмотря на то, что сейчас курс валют стабилизируется, мы уже потеряли вдвое больше, чем рассчитывали потратить, так как расплачивались по контрактам по курсу конца февраля и начала марта.

«Вертекс» порядка 78% фармсубстанций закупает за рубежом. Большую часть — в Индии и Китае, там все без изменений. Но даже до начала специальной операции выросли цены на доставку, подорожали контейнеры, стоимость логистики увеличилась в пять раз. При росте курса получаем двукратное подорожание общей стоимости поставок. Если говорить об оборудовании, у нас много поставщиков, которые находятся в Европе. Изменились цепочки поставок, усложнилась и подорожала логистика.

Примерно 60-70% поставщиков настояли на введении предоплаты – как по оборудованию, так и по закупке вспомогательных веществ и субстанций. Так компании стараются обезопасить себя от возможных рисков. Раньше, чтобы что-то купить, была отсрочка, а сейчас одномоментно нужно отдать больше денег.

- Какие из-за этого компании пришлось скорректировать планы на год?

- Самые главные планы связаны с развитием оригинальных комбинированных препаратов для применения в кардиологии, оториноларингологии и гинекологии. По этим направлениям надо плотно работать с медицинским сообществом, постоянно проводить исследования и совершенствовать продукты. Много препаратов находится на стадиях клинических исследований и разработки, что тоже требует серьезных вложений. На данный момент они остаются в силе.

Для безрецептурных препаратов нужно рекламное продвижение. Пока мы приостановили активные рекламные кампании, которые были запланированы на весну и лето и связаны с продвижением оригинальных комбинированных препаратов для оториноларингологии и устранения симптомов ОРВИ и «простуды».

Эти средства пришлось направить на восполнение издержек от падения рубля и закупки сырья для существующих продуктов. Также рекламные бюджеты ушли на компенсацию потерь по кредиторской задолженности в у.е., которая была по одному курсу, а в один день оказалась по другому — на 30-40% дороже.

Основная проблема – это быстро изыскать финансовую ликвидность, иногда в ущерб некоторым программам развития, инновационным проектам и планам, которые у нас были на этот год. Пока мы вынуждены сосредоточиться на текущей финансовой деятельности и на возможности воспроизводить дженерики как на одной из главных задач импортозамещения.

- Какую долю в портфеле компании сейчас занимают дженерики и оригинальные препараты?

- Более 20 лет назад компания создавалась для импортозамещения иностранных лекарств российскими аналогами, с 2003 г. запустила производство. По-прежнему значительная доля лекарственного портфеля компании практически во всех терапевтических группах приходится на дженерики под международными непатентованными наименованиями – это и есть аналоги зарубежных препаратов. Области их применения – кардиология, неврология, дерматология, гинекология и другие.

Но только следовать по пути импортозамещения того, что есть на рынке и создано другими, не соответствует нашим стратегическим приоритетам. Поэтому параллельно мы развили компетенции в создании инновационных продуктов, которые не имеют аналогов. С 2016 по 2022 гг. компания вывела на рынок шесть видов оригинальных комбинированных препаратов для применения в разных сферах. В общей сложности это 17 позиций лекарств. По объему продаж они занимают в нашем портфеле 15-20% в денежном выражении и порядка 8% в упаковках. Всего у компании на данный момент более 350 позиций продукции, из них свыше 260 позиций лекарств.

На каждый оригинальный комбинированный препарат от разработки до вывода на рынок требуется до 10 лет, это сложный и дорогостоящий процесс. Сейчас у нас около 10 видов таких лекарств, часть продается, а часть находится в разработке. Среди них три кардиокомбинации, которые компания разрабатывает в сотрудничестве с Национальным медицинским исследовательским центром им. В. А. Алмазова Минздрава России. Эти препараты предназначены для лечения артериальной гипертензии и также не имеют аналогов.

На данный момент фокус на дженериках для импортозамещения притормозит активность разработки оригинальных комбинированных лекарств. Может быть, на год. Но глобально усилия компании все равно будут направлены на инновационные препараты. Мы и дальше планируем развивать портфель: на стадиях разработки и регистрации около 100 продуктов, из них 20 оригинальных комбинированных лекарств, порядка 65 дженериков и 8 косметических средств.

- Во время пандемии многие фармпроизводители тоже приостанавливали исследования и научную работу. Трудности, с которыми компания столкнулась тогда и сейчас, оказались схожими?  

- Сейчас совершенно другие вызовы. В пандемию не просел настолько рубль, финансовая ликвидность так сильно не изменилась. Тогда ресурсы мы направили не на компенсацию потерь от падения рубля и предоплату, а на увеличение объема производства востребованных препаратов, из-за чего какая-то часть инвестиций не пошла в науку. В пандемию «Вертекс» в пять раз нарастил производство трех антибиотиков для лечения бактериальных осложнений на фоне COVID-19. Сейчас у компании нет такого препарата, который бы вытянул тяжелую финансовую нагрузку.

Наблюдается повышенный спрос на лекарства, но это не естественная потребность, а паника, которую нельзя спрогнозировать и учитывать как фактор роста рынка. Никаких глобальных изменений в отдельных нозологических группах на фармацевтическом рынке, как в пандемию, не произошло – люди просто боятся, что чего-то не останется, и скупают лекарства впрок. 

- Вы будете увеличивать производство из-за ажиотажного спроса на лекарства?

- Сейчас вопрос не в наращивании объема выпуска, а в сохранении текущих поставок и понимании, что мы сможем произвести через месяц-два. Понятно, что определенные товарные запасы у нас были связаны с ровной динамикой российского рынка, а сейчас они существенно снизились. И теперь получились «качели»: восполнение запасов сырья требует мгновенной оплаты, тогда как раньше это было просто размещение заказа.

У нас по сути нет препаратов, которые сейчас активно вымываются из продаж: например, для лечения болезней щитовидной железы или инсулинозависимого диабета. Наш портфель пока просто вырос в продажах, но это не тот случай, как в редких нозологиях, где люди в панике скупили двухлетний запас лекарств. Сейчас у компании всплеск продаж превышает прогнозный план на март на 25-30%. Но мы готовимся к очень спокойным временам в летний период, потому что люди второй раз не пойдут закупаться в таком объеме.  

- Вашу компанию неоднократно признавали лидером среди крупнейших быстрорастущих фармпроизводителей в России по объему продаж в аптеках. В 2019 г. выручка компании без НДС составила 10,3 млрд руб., в 2020 г. – уже 13,98 млрд руб. Насколько вырос показатель по итогам 2021 г.?

- В 2021 г. выручка без НДС достигла 14,03 млрд руб. Объем продаж в упаковках продукции в 2020 и 2021 гг. в среднем составил порядка 108 млн штук в год.

В 2020 г. лидерами стали препараты для применения при бактериальных осложнениях на фоне COVID-19, рост объема продаж и производства компании составил 36% относительно 2019 г. В 2021 г. мы восполнили сокращение объема препаратов «пандемической» группы продажей других видов продукции.  План на 2022 г. —  как минимум сохранить показатели на уровне 2021 г.

- Какую долю в вашем портфеле занимает группа жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП), цены на которые регулируются государством? Стало ли вам невыгодно производить какие-то из них из-за подорожания сырья и что планируется дальше с этим делать?   

- Порядка 70% лекарств компании входит в перечень жизненно необходимых и важнейших. Это более 100 позиций продукции. Есть два препарата, которые сейчас попали в зону пристального внимания, ограничение по цене которых, скажем мягко, делает не совсем рентабельным их производство.

Не скажу, что мы или какие-либо компании уже готовы отказаться от выпуска некоторых жизненно необходимых лекарств. Отмечу только, что производить и продавать в убыток никто не будет или, если точнее, не сможет. Я должен обеспечить компании доход, в свое время мы брали инвестиционный кредит, чтобы построить завод, есть обязательства перед контрагентами, есть фонд оплаты труда, налоги – этого никто не отменял.

В марте в России внесли поправки в постановление правительства № 1771 от 31.10.2020 «Особенности государственного регулирования предельных отпускных цен производителей на лекарственные препараты, включенные в ЖНВЛП». Повышение цены возможно при дефиците из-за ценообразования и с учетом среднего курса рубля за один месяц. В этом случае перерегистрировать цену можно при условии, что курс валюты за последний месяц превышает на 10% средний курс за последние три месяца.

Ожидалась индексация цен на все жизненно необходимые лекарства. У нас очень много игроков и пересекающихся регистрационных удостоверений, из-за чего дефектуры препаратов на рынке может не быть. При этом конкретному производителю выпускать какой-то препарат может стать нерентабельно.   

Мы подадим документы в Минздрав на изменение цены по двум лекарствам из перечня ЖНВЛП. Хотелось бы на все жизненно необходимые препараты, но пока так. 

- Власти с начала марта объявляют все новые меры поддержки для бизнеса. В каких из них сейчас нуждается фармотрасль и что из введенных мер вы считаете действительно эффективным для рынка?  

- Весь конец февраля и начало марта мы рассчитывались за поставки сырья и оборудования по валютным контрактам ориентировочно по 140 руб. за евро, при этом в плановых показателях евро был около 85 руб. Это чистые потери. Компенсация финансовых разрывов поможет восполнить производственный цикл.

Приняты меры по возмещению кредитных ставок, которыми нам пока не воспользоваться. Если в пандемию государство покрывало разрыв ставки предприятиям, то сейчас оно компенсирует эту разницу банкам, и то не всем: «ЮниКредит Банк», с которым мы работаем, в этот список не попал. По максимальной ставке брать кредиты сейчас дорого – она на уровне 25%.

Также государство создало общий портал, куда можно обратиться за помощью в случае проблем с закупкой оборудования и логистикой. Мера хорошая, но пока мы справляемся сами.

- А какие меры поддержки из тех, которые предлагали участники рынка, так и не были приняты властями?

- Например, снижение пошлин на перерегистрацию лекарств, они выросли в разы с этого года: с 70 000 руб. до примерно 500 000 руб. В частности, в соответствии с  № 382-ФЗ от 29.11.2021 размер пошлины за проведение экспертизы документов лекарства для проведения клинических исследований увеличился со 110 000 до 135 000 руб. Экспертиза для орфанного препарата, который может быть рассмотрен для госрегистрации, составила 420 000 руб. вместо 25 000 руб. Стоимость подтверждения госрегистрации препаратов оценивается в размере 172 000 руб. вместо 145 000 руб. Экспертиза документов для проведения пострегистрационных клинических испытаний составит 135 000 руб. вместо 60 000 руб.

Еще значительней могли бы помочь безвозмездные займы или субсидии на оборотные средства и реализацию проектов по созданию новых производств, фиксация спецкурса валют на уровне января 2022 г. для закупки иностранного сырья. Главным образом они нужны компаниям, которые обладают компетенциями и ресурсами для производства новых продуктов. Нам есть что делать, мы можем заместить уходящий импорт, но у нас нет денег на новые инвестиции, так как мы должны обеспечить финансовую ликвидность и компенсировать финансовые разрывы. По меньшей мере такие меры могли бы быть предусмотрены для системообразующих предприятий.

Существенным подспорьем стала бы отмена платы за коды маркировки. Мы понимаем, что саму маркировку сейчас отменять неправильно, мы и сами вложили в проект массу интеллектуальных ресурсов и денег, она дает прозрачность движения лекарств на рынке. Но хотя бы на какой-то период можно было бы освободить участников рынка от этих затрат. К сожалению, я часто слышу спекулятивное обсуждение вроде: «Ничего страшного, если препарат стоит 200 руб., то 50 копеек – это немного». Но это подмена понятий, манипуляция сознанием и жонглирование финансовыми показателями. Да, 50 копеек плюс НДС, возможно, незаметны для потребителя, но давайте посмотрим на наши объемы. У нас есть бюджет компании, в котором раньше не было издержек в виде маркировки, а сейчас она составляет 70 млн руб. в год. Это деньги, которые я мог бы потратить на социальные программы для сотрудников, покупку нового оборудования, клинические исследования.

Более того, маркировка лекарств – это еще и затраты на оборудование и IT-инфраструктуру. Мы потратили на внедрение системы около 400 млн руб. Когда закупали оборудование, на эти деньги можно было построить производственное здание. Причем все это оборудование крупной немецкой компании, поэтому возможны гипотетические риски при дальнейшем сотрудничестве. Конечно, нам могут сказать, что на момент, когда мы внедряли маркировку, на рынке уже появились какие-то российские решения. Но они подходят компаниям, которые производят ограниченный объем лекарств. У «Вертекса» тоннажное круглосуточное производство, для которого важны скорость и бесперебойная работа. Поэтому я был вынужден покупать лучшее решение на рынке. Теперь здесь есть гипотетический риск, если я не смогу поддерживать эту систему.

- Есть ли в сегодняшних условиях неопределенности все же какие-то возможности и позитивные перемены для отечественных производителей и вашей компании в частности?

- Да, это период поиска возможностей для российских фармпроизводителей. Так было во все предыдущие экономические кризисы. В последние недели власти уже поднимали вопрос о том, что медицинскому сообществу необходимо рассказывать, какие есть фармзаводы в РФ, объяснять, что мы создаем качественный продукт. Необходима популяризация продукции отечественных производителей для потребителей и профессионалов. Так мы сохраним программы развития и продолжим выполнять все обязательства.