Эдуард Оамер: Дорогая логистика убрала с рынка деревообработки китайских конкурентов

В июне 2022 г. по сравнению с аналогичным периодом прошлого года спрос на мебельную продукцию в России в финансовом выражении упал на 40%, в июле это падение замедлилось до 20%, подсчитали аналитики агентства Infoline. По словам генерального директора инжиниринговой компании «Кулибин» Эдуарда Оамер, спрос на оборудование для деревообработки и лакокрасочных работ в апреле-мае упал почти на 100%. Но в июле он вернулся практически к показателям начала года: качественные российские производители вновь оказались востребованы, в то время как китайские аналоги теряют конкурентоспособность из-за дорогой логистики. Глава компании рассказал в интервью «Ведомостям», как менялся спрос на оборудование после введения санкций и что сейчас происходит с рентабельностью производственного бизнеса.

- Как изменился спрос на оборудование для деревообработки и окрасочных работ после введения антироссийских санкций?

- По моим наблюдениям, после начала СВО закупки оборудования выросли приблизительно на 50% по сравнению с началом текущего года. Подобная ситуация была обусловлена паническими настроениями на рынке, так как заказчики опасались роста цен на продукцию. В апреле-мае после ажиотажного спроса произошел откат на 100%. В июле объем закупок стал выравниваться и приблизился к показателям начала года, но в основном за счет долгосрочных проектов, которые были начаты еще в январе. Необходимо отметить, что спрос снизился у тех клиентов, которые не располагают собственными помещениями для производства и зависят от стоимости аренды.

- В условиях санкций и уход иностранных конкурентов вам стало проще работать на внутреннем рынке? 

- Основные наши конкуренты – это российские производители. Частично они находятся в СЗФО, частично —  за пределами округа. Но подобное оборудование производит и Китай. Хотя после начала СВО цена доставки из Китая существенно выросла: на один доллар стоимости продукции приходятся четыре доллара логистических затрат. Поэтому сейчас китайские производители ушли с рынка. А к нам активно начали поступать заявки из тех регионов, которые ранее ориентировались на китайцев: в частности, из Новосибирска и Красноярска. Кроме того, китайцы, как правило, работают с крупными производствами, которые на одном станке, например, могут выпускать около 10 000 дверей в месяц. За нестандартные модели для деревообработки с небольшим объемом выпуска конечного продукта они берутся при условии высокой стоимости и больших сроков изготовления. Поэтому в сегменте заказов с индивидуальными параметрами китайцы не конкурируют. Турецкое оборудование, напротив, стало дешевле, однако это не аналогичные модели, они несколько отличаются.

Отмечу, что из-за роста стоимости красок после начала СВО на 50% производители мебели начали обращать больше внимания на качественно оборудования, поскольку брак – это теперь слишком дорого. А качественная отделка мебели – это 90% успеха. Падение спроса на мебельную продукцию после начала СВО также заставляет производителей бороться за качество.

- Но у вас себестоимость продукции за первые шесть месяцев тоже выросла? Насколько пришлось поднять цены?

- Цена комплектующих с начала СВО увеличилась минимум на 10%, а в некоторых категориях – в два раза. Китайские фильтры подорожали на треть. Однако в общей сумме наша себестоимость практически не изменилась, но только за счет эффективных усилий по оптимизации. Она заключалась в том, что мы отказались от закупок комплектующих у посредников. В частности, удалось найти поставщика электротехнического оборудования, у которого цена на 30% ниже рыночной. Так как на два месяца задерживаются поставки немецкой фурнитуры для покрасочных камер, нам удалось наладить собственное производство аналогичного продукта. Оптимизация позволила существенно не повышать цены. В настоящее время стоимость нашей продукции в среднем на 15% ниже, чем у производителей аналогов.

- При этом вы сохраняете прежнюю рентабельность?

- Сейчас себестоимость нашей продукции достигает 70% рыночной цены, соответственно, рентабельность – 30%, из них 10% идет на развитие, включая модернизацию, строительство новых складов, покупку стеллажей и станков. Но для полноценного развития нужны субсидии. Значительных затрат требует оборудование для металлообработки и обучение персонала. Фрезерный станок для обработки металлических изделий может стоить около 10 млн руб. До 2014 г. продукцию для металлообрабатывающих производств поставляла Украина. И после прекращения поставок цены на нее ожидаемо выросли.

- А что сейчас происходит с экспортом? Нарушились ли прежние рынки сбыта и удалось ли найти новые?

- Мы экспортировали часть своей продукции. Например, отправляли стеллажи для сушки и покрасочные камеры четырем компаниям из Белоруссии. Но после начала СВО заказы стали отменяться, так как они были ориентированы на западный рынок. Сейчас к нам поступают заявки на поставку оборудования из Казахстана, Узбекистана, Киргизии. Но стоимость мебели на этих рынках ниже, чем в России, поэтому им сложнее выделить средства на наше оборудование. Поэтому мы пока ориентированы все же на крупные российские города, где хорошо развито производство. Например, Чебоксары, Пензу, Владимир, Ковров.

- То есть вы рассчитываете на рост спроса на внутреннем рынке?

- Да, и сейчас наша основная задача состоит в том, чтобы увеличить объемы оборудования на предприятии, для этого мы планируем приобрести его в лизинг. Если в прошлом году выручка компании в месяц составляла около 2 млн руб., то в ближайшие полгода мы рассчитываем увеличить ее до 10 млн руб. в месяц, а через год – до 50 млн руб.

Текст подготовлен в рамках проекта «Ведомости & СПб».