Дмитрий Андреевский: «Полный переход производства на российское ПО – вопрос времени»

В июне этого года президент России Владимир Путин подписал постановление о том, что всем госкомпаниям к 1 января 2025 г. необходимо обеспечить тотальное замещение операционных систем, офисного пакета, систем виртуализации и систем управления баз данных на отечественные аналоги. На отечественное ПО переходят и многие производственные компании, которые так или иначе работают с госсектором.

Одно из перспективных направлений цифровизации промышленного сектора – это внедрение систем, позволяющих мониторить и прогнозировать техническое состояние оборудования, оперативно планировать ремонты и ТО, а также вести учет и определять потребность в запчастях и материалах. Но после 2022 г. многие ИТ-продукты западных вендоров стали недоступны даже тем компаниям, которые уже успели внедрить у себя зарубежные решения. Автор разработки цифровой системы Forra Дмитрий Андреевский в интервью изданию «Ведомости Северо-Запад» рассказал о состоянии рынка отечественного ПО и о том, готовы ли российские разработчики предложить производственному сектору страны достойные альтернативы.

– С вашей точки зрения, насколько сейчас развит рынок российских решений в сфере управления материальными активами и расходами на техническое обслуживание и ремонт (ТОиР)?

– На сегодняшний день на российском рынке есть несколько программных продуктов с достаточной степенью проработки, позволяющих автоматизировать это направление. Но до недавнего времени мотивация российских разработчиков была не столь велика, и работы с этим классом решений велись по большей части бессистемно. Такая ситуация сложилась по двум причинам. Во-первых, до 2022 г. большинство крупных производственных компаний в России устанавливали промышленные информационные системы (в том числе решения по автоматизации управлением ТОиР) западных вендоров, которые затем покинули российский рынок или приостановили работу и отказались продлевать лицензии на действующие ИТ-продукты. Кроме того, пока потенциальные потребители решений этого класса – промышленные предприятия – еще не в полной степени осознали необходимость внедрения подобных инструментов.

Однако ощутимый прогресс уже есть: сегодня компании все чаще внедряют системы, позволяющие мониторить и прогнозировать техническое состояние оборудования, оперативно планировать ремонты и ТО, а также вести учет и определять потребность в запчастях и материалах.

– Сегодня на отечественном рынке в этом сегменте работает ряд компаний со своими продуктами (1С:ТОиР, HubEx, EAMcloud, Галактика EAM и т. д.). Как распределяются доли рынка среди основных игроков? Есть ли здесь, по вашему мнению, ключевые платформы, или же большинство из них занимает примерно равные доли рынка?

– Точной статистики о распределении рынка на данный момент нет. Очевидно, что на российском рынке большую долю занимают несколько крупных компаний, которые давно работают с направлением «автоматизация промышленности». Но производственные предприятия предпочитают использовать различные системы и обращаются к разным ИТ-решениям. В первую очередь это связано с тем, что у каждой из этих платформ свой функционал и свои возможности интеграции с другими системами заказчика. Кроме того, у каждой компании-разработчика своя ценовая политика. Так что у заказчика есть возможность выбрать для себя наиболее подходящее решение и партнера.

– Кто, на ваш взгляд, из российских игроков находится в более выигрышном положении: вендоры ERP-систем, производящие решения в сфере управления материальными активами и ТОиР (например, 1С, Галактика) или производители отдельных платформ?

– Безусловно, такие компании, как, например, 1С, находятся в более выгодном положении, потому что это крупные игроки, которые занимают значительную часть рынка. Соответственно, у них больше и финансовых ресурсов, и статистического материала для развития своих платформ. Кроме того, у них имеется огромный опыт внедрения систем на разных производствах, что тоже дает определенные преимущества. Однако у них нет того, что есть у игроков поменьше: большей «гибкости» в плане разработки и возможности адаптации программного обеспечения под нужды каждого конкретного пользователя. Как правило, «коробочные» ИТ-продукты крупных игроков сложнее и дольше дорабатываются под узконаправленные задачи и специфику клиентов.

– Как бы вы оценили востребованность этих решений среди различных отраслей промышленности? Можно ли говорить о растущем спросе?

– В целом рынок растет, и это обусловлено следующими причинами. Во-первых, компании начали видеть эффект внедрения подобных систем у своих коллег-конкурентов. Во-вторых, как мы уже упомянули, после 2022 г. многие ИТ-продукты западных вендоров стали недоступны даже тем компаниям, которые уже успели внедрить у себя зарубежные решения. Поэтому сейчас их приходится заменять российскими разработками. И предприятия, которые еще не успели внедрить иностранные системы, находятся в начале пути — им не придется заново интегрировать и перезапускать платформы, а также переучивать персонал.

Наконец сегодня очень сложно проводить серьезные ремонтные работы на производстве из-за того, что элементарно не всегда возможно привезти необходимые запчасти из-за границы. А ведь ни для кого не секрет, что большинство оборудования на наших российских предприятиях произведено за рубежом. Соответственно, руководство компаний заинтересовано в том, чтобы сохранить работоспособность и эффективность оборудования как можно дольше. Таким образом, в стране серьезно растет потребность во внедрении новых цифровых решений, которые помогут решить все эти задачи.

– Каков экономический эффект платформы в области сервисного обслуживания для управления материальными активами предприятий и сокращения расходов на ТОиР? Существует ли методология расчета ROI подобных решений?

– Очевидно, что ни одно крупное предприятие не будет внедрять какое бы то ни было технологическое или цифровое решение без экономического обоснования. Методика расчетов меняется в зависимости от особенностей конкретной компании и ее потребностей. Учитывается стоимость простоя оборудования в случае его выхода из строя, экстренного ремонта, рабочего времени и простаивающих сотрудников, а также ремонтного персонала, занятого ликвидацией возможной аварии. Также оценивается загрузка и амортизация дублирующего оборудования (если таковое на данном производстве вообще имеется).

На крупных предприятиях эффект может измеряться поистине огромными цифрами. Например, сутки простоя фабрики крупной добывающей компании могут оцениваются в сотни млн рублей. А поломку сложного оборудования редко невозможно устранить за одни сутки. Это один из ярких примеров потенциального экономического эффекта внедрения платформ, позволяющих предотвратить или минимизировать риски таких простоев.

– Почему, на ваш взгляд, модули ПО зарубежных вендоров (например, SAP), направленные на ТОиР, не нашли массового применения в российской промышленности? Связано ли это с особенностью технологических процессов, оборудования, культуры производства или еще какими-либо факторами?

– Можно предположить, что зарубежные вендоры просто не смогли адаптироваться под российский рынок в этом направлении. Возможно, они пришли слишком рано — когда потребность рынка еще полностью не сформировалась. В России внедрение этого ПО началось недавно, интеграция ИТ-продуктов требует значительных временных затрат, и рынок только-только начал видеть какие-то результаты и осознавать преимущества, которые компании могут получить, применяя подобные платформы. Говорить о каких-то особенностях я бы не стал, тут у нас все более-менее похоже. Тем более, как я уже говорил, оборудование по большей части ввезено из-за рубежа, технологические процессы выстроены под это оборудование, да и культура производства не принципиально отличается.

– Многие крупные промышленные компании пока не спешат мигрировать на российские ERP-системы. Насколько сложна интеграция отечественных решений для повышения надежности работы оборудования и сокращения расходов на ТОиР с теми же SAP или Oracle? Сложно ли интегрировать такие решения с российскими ERP-системами?

– Современные методики достаточно развиты, чтобы произвести интеграцию различных систем в рамках промышленных предприятий, будь то иностранное или отечественное ПО. Естественно, для этого понадобятся разработчики, время и переобучение персонала, но какой-то серьезной проблемы в самой интеграции я не вижу. Есть специалисты, методики и понимание процессов.

Отвечая на поставленный вопрос, считаю, что технической сложности по интеграции отечественных решений в SAP или Oracle не существует. Но, скорее всего, пройдет какое-то время, прежде чем компании столкнутся с острой необходимостью полного перехода на российские ERP-системы и смирятся с необходимыми финансовыми и временными затратами.

– На сегодняшний день на российском рынке нет решений, полностью удовлетворяющих заказчика в части ERP-систем. Те системы, которые существовали с нами долгое время, покинули рынок, а тем решениям, которые остались с нами, предстоит длительный пусть для полноценного, удобного и более гибкого системного подхода для работы с клиентами. Но я надеюсь, что этот путь будет максимально быстро преодолен.

– Как, по вашему мнению, будет развиваться российский рынок специализированных цифровых платформ, направленных на ТОиР в ближайшее время? Какие основные трудности существуют на этом рынке и как их можно преодолеть?

– В этом направлении я бы не ожидал никаких революций. Цифровые платформы для промышленных производств будут развиваться в том же направлении, в котором развиваются сейчас. Разработчики ИТ-решений будут делать акцент на расширении функционала, предиктивной (прогнозной) аналитике, машинном обучении и работе с большими массивами данных — на всем, что направлено на снижение простоев и уменьшение издержек.

Что касается возможных трудностей, то они заключаются не в самих процессах разработки, а, скорее, в процессе внедрения цифровых систем на конкретных предприятиях. Так, для эффективного построения предиктивных аналитических моделей (например, в отношении ремонтных работ) требуется огромное количество стартовых, «исторических» данных, которые часто не хранятся ни в каких цифровых системах. Их придется оцифровывать, а это требует большого количества времени и ресурсов, а также несколько отдаляет срок получения первых результатов от внедрения специализированной платформы.

Также мы можем столкнуться с тем, что персонал будет не готов к переменам. С момента появления машин люди боятся, что те отнимут у них работу. Несмотря на то, что этого до сих пор не произошло, страх не ушел (теперь почему-то стало «модно» бояться искусственного интеллекта). Здесь нужно будет проводить разъяснительную работу с персоналом: без человека, его оценки и выводов никакой искусственный интеллект эффективно работать не может, и на этом этапе он, скорее, выступает лишь только помощником специалиста при принятии сложных решений. По крайней мере, в ближайшем обозримом будущем человеческая экспертиза будет критически необходима для эффективной работы цифровых платформ. Для полного внедрения ИИ нет ни правовой базы и нормативной базы, он не сможет заменить человека в текущих реалиях и взять на себя ответственность при принятии решений.

Текст подготовлен в рамках проекта «Ведомости & Северо-Запад».