Летние ароматы: в шлейфе флоры

Природа безропотно положила к ногам парфюмерии все свои несметные богатства, однако далеко не все герои многостраничных ботанических справочников становятся любимцами парфюмеров. Жасмин, роза, ирис, сирень, фиалка, тубероза, ландыш – список бессменных фаворитов носов планеты и главных героев большинства парфюмерных хитов прекрасно известен и неплохо изучен. Проверенные сочетания с легкими вариациями для ненавязчивой актуализации сюжета практически гарантируют производителю бестселлер.

Однако есть парфюмеры, которые умеют создавать настоящие шедевры из нот-аутсайдеров, вдохновляясь растениями-эндемиками и обитателями царства Флоры с неоднозначной репутацией.

Например, Димитрий Вебер, основатель австралийского парфюмерного дома Goldfield & Banks, не просто увлеченно экспериментирует с уникальными австралийскими растениями-эндемиками, он сконструировал вокруг них концепцию своего бренда. В его композициях звучат борония и икорный лайм, скалистый мох и тасманийский перец.

Уникальные австралийские растения, которые использует Goldfield & Banks, до последнего времени находились вне поля зрения крупных парфюмерных производителей. Это означает, что Димитрию Веберу пришлось буквально с нуля организовывать производство многих из них, заключать эксклюзивные контракты о поставках с местными фермерами, обустраивать собственные лаборатории и прочее. Все усилия были вознаграждены сполна.

«Результат превзошел все ожидания! Например, цветок боронии, который собирают в сентябре, в самом начале австралийской весны, раскрывается неожиданными гранями, в которых есть всё, за что ценят цветочные ноты: нежность, легкость и особенная плотская чувственность, – рассказывает Илья Волков, директор по развитию проекта парфюмерии и косметики Molecule. – Скалистый мох добавляет в композицию минеральное, акватическое звучание, его собирают на камнях омываемых морской водой у юго-восточного побережья Австралии, а икорный лайм дает сочное, мягкое и свежее звучание цитруса, но без обычного “кислотного” оттенка. Получается великолепное ощущение – с одной стороны, аромат тебе кажется знакомым, но в то же время не перестает удивлять».   

Мировым бестселлером и самым успешным запуском бренда стал аромат Pacific Rock Moss, воплотивший в себе дух австралийского океана. Димитрий Вебер устраивает своего рода «балы дебютантов» в мире парфюмерии, вводя в этот мир героев, которые никогда раньше не использовались при создании ароматов. Среди них роскошное и насыщенное дерево Будды (Бодхи) или пустынное розовое дерево, свежий и сексуальный тасманийский перец, ваниль из тропиков Северного Квинсленда – сладкая, томная, с легким карамельным акцентом.

Димитрий Вебер убежден в том, что будущее за новыми натуральными компонентами. Парфюмер часто встречается с производителями и фермерами, которые выращивают и дистиллируют урожай ароматических растений. «Посетить ферму по выращиванию ванили в Квинсленде или сандала в Западной Австралии – это настоящее приключение! Непролазные кустарники, бескрайняя пустыня, потрескавшаяся земля. Я уверен, что в местах с нетронутой дикой природой в Океании, Азии, Африке еще будут найдены необычные растения и их появление станет главным трендом будущих лет», – прогнозирует парфюмер.

Легенда нишевой парфюмерии француз Серж Лютанс, основатель одноименного бренда Serge Lutens, создал настоящий шедевр, используя датуру, также известную как черный дурман, в аромате Datura Noir. Аромат стал подлинной сенсацией и вызвал настоящий шквал внимания. Парфюмерная композиция выстроена вокруг дуэта цветов датуры и туберозы. «По сути Datura Noir явился редчайшей интерпретацией туберозы, классического и очень хорошо известного компонента: это ночной цветок, известный своими чарующими свойствами, – рассказывает Илья Волков. – Парфюмер сочетал классическую туберозу с другим белым ночным цветком – датурой, или дурманом, получив совершенно особенное звучание. Это один из самых смелых и заметных ароматов, на коже он словно бросает вызов, и вниманием окружен не только он, но и тот, кто его носит. Цветы датуры только усиливают эту пьянящую привлекательность». Интересно, что в отличие от туберозы, которую очень любят и часто используют многие парфюмерные бренды, найти датуру практически невозможно, это настоящий раритет.

Интересные эксперименты с редкими натуральными нотами получаются и у британского бренда Ormonde Jayne. Абсолю черного болиголова стало одной из центральных нот аромата Ormonde Jayne Woman. Композиция вызвала эмоциональный отклик, но получила признание у очень узкой аудитории. Зато если уж этот аромат понравился, отказаться от него будет практически невозможно: известно, что на него подсаживаются почти как на наркотик. Однако нестандартность звучания, да и редкость хемлока – черного болиголова, не позволила ему стать популярным в парфюмерной индустрии. Что ж, возможно, оно и к лучшему! Парфюмеров, которые смело работают с новыми компонентами, очень мало, и все они выдающиеся. Так что Линда Пилкингтон, создательница бренда Ormonde Jayne, по-прежнему использует черный болиголов практически эксклюзивно.

Не чужды эксперименты и французскому дому Hermes:  в изысканном аромате Bel Ami выразительно звучит нота смолы дерева стиракс с характерным амбровым оттенком. Дерзкая и смелая композиция, в которой сплетаются древесные, кожаные и амбровые аккорды, кружит голову подобно литературному герою, которому мы обязаны появлением аромата.

Чувственную  и романтичную композицию Bel Ami создал в 1986 году Жан-Луи Сьезак, вдохновившись литературным шедевром Ги де Мопассана «Милый друг».  А в 2013 году история ловеласа и авантюриста Жоржа Дюруа  подарила импульс для творчества и знаменитому французскому парфюмеру Жан-Клоду Эллена, создавшему для Hermes  новое прочтение сюжета – аромат Bel Ami Vetiver.

Тектоническая эмоциональная встряска – примерно такой эффект производит аромат Bvlgari Man in Black, посвященный богу огня Вулкану. Подчеркнуто брутальный и поистине взрывоопасный коктейль на основе рома, табака и специй оттеняют ноты бензоина и экзотического гуаякового дерева. Парфюмером-миксологом выступил культовый испанский парфюмер Альберто Морильяс. Перед нами повелитель огня – властный, харизматичный и совершенно неотразимый.

В целом в современной парфюмерии эксперименты с натуральными компонентами – по-прежнему довольно редкий случай. «Дело в том, что для того чтобы парфюмеру использовать новый компонент, нужно его узнать, –  поясняет Илья Волков. – Узнать то, как он будет сочетаться с другими компонентами, как будет вести себя на коже, как будет меняться со временем и много чего еще. Но для авторского, креативного, нишевого бренда парфюмерии подобный эксперимент является необходимостью, ведь каждый хочет создать нечто, что до него никто не делал».

К числу парфюмеров, которым такого рода эксперименты нужны как воздух, относится американский парфюмер шведского происхождения Ян Вильгельм Альгрен, создатель бренда Vilhelm Parfumerie. В своем последнем аромате To My Father он использовал сразу два редчайших компонента: кабреуву – редкую разновидность красного дерева с терпким винно-медовым оттенком, и этоксилон – редчайшее дерево из Брунея, известное как «белый уд», придающее аромату мягкий, обволакивающий оттенок. Постоянно экспериментирует и итальянец Серджио Момо, подаривший нам бренды Xerjoff и Casamorati. Среди его последних находок – двулистник или хрустальный цветок Грея, растение с тонким металлическим ароматом, который стал основой провокационной композиции Casa Futura. О международном признании и коммерческом успехе этих работ можно будет судить через несколько лет – в зависимости от того, приобретут ли они верных поклонников. Ведь как справедливо отметил тот же Ян Вильгельм Альгрен: «Аромат не должен быть прекрасен сам по себе, он должен делать прекраснее нас».

«Как потратить.Санкт-Петербург» №60, июнь-август 2022 г.