Феликс Михайлов: Сейчас самый важный запрос – на честность, искренность и любовь

В апреле в «Ленинград Центре» выходит обновленная версия шоу Timeless. Феликс Михайлов рассказал в интервью «Ведомости. Как потратить. Санкт-Петербург» о том, как трансформировалась эта постановка, как меняется современный визуальный и музыкальный язык и почему в момент мирового слома не стоит терять надежду.

- Изначально Timeless задумывался как история из нескольких спектаклей – своеобразный парк аттракционов, где каждая составляющая представляет собой отдельную тему вокруг отношений мужчины и женщины. И первая постановка была сделана с учетом последующего продолжения… Но – пандемия, и мы отложили работу. Далее возникла идея и возможность создать драйв-шоу на открытом воздухе. Зритель смотрит представление, находясь в автомобиле! И стало понятно, что Timeless подходит идеально для адаптации на открытую площадку. Тема свадьбы явно наталкивала на подобные ассоциации, изменилась лишь подача – она стала более интерактивной и менее лирико-драматической.

- Что нас ждет в новом шоу?

- Прежде всего изменилось мое видение и даже сам эпиграф к спектаклю – на это натолкнули зрительские отзывы: «Бессмысленное шоу красивых тел», как написала одна из зрительниц. И у меня появилось желание сделать шоу в каком-то смысле еще более «бессмысленным» в том ключе, что по большому счету рассуждать извне об отношениях мужчины и женщины – занятие бессмысленное. Хотя я, конечно, лукавлю называя его бессмысленным. И с этого посыла начнется новое шоу Timeless. Основной посыл – существующее вневременное пространство любви, фрагментированное текущим внешним сюжетом, который для каждого свой. Кроме того, в «Ленинград Центре» значительно изменился состав труппы и музыкальный материал, и мы решили, оставив канву, пересобрать весь спектакль на новый лад. Да и все спектакли в новом сезоне визуально очень сильно поменялись.

- В чем состоят эти перемены и их причина?

- Мы делаем акцент на смене визуального и музыкального языка – все стало куда более контрастным. Мне видится, что те приемы, которые были изобретены за прошедшие 8 лет, подлежат пересмотру, и сейчас мы подводим некую черту под прошлым опытом, переходя на новый этап. Коллаж жанров и отсылки к литературе, работа с пространством – сохраняя все то, в основе чего лежит наша фантазия, мне хочется идти дальше, искать новую лексику, новые смыслы и меньше объяснять.

- Зритель стал более восприимчив к пластическому языку?

- Хотелось бы дальше делать упор именно на рассказ историй через пластику как основное связующее звено смыслов и образов. Мы сформировали свою аудиторию, которая приходит не единожды на спектакль и понимает разработанный нами язык. Я считаю, что в «Ленинград Центре» возник свой собственный жанр, отличающийся от всего подобного как в стране, так и в мире. Произошла смена поколений, публика помолодела в хорошем смысле слова: ей нравится трактовать этот наш сложный язык и эмоционально его поддерживать. И язык этот будет усложняться далее, поскольку я работаю, отталкиваясь от конкретных людей в труппе, от их возможностей и талантов, они для меня являются триггерами фантазии – их темперамент, их энергетика. Сейчас происходит смена значительной части труппы, значит, и пластический язык, которым мы говорим со зрителем, будет меняться.

- Как удается удерживать этот градус и драйв в каждом шоу, когда кажется, что лучше, ярче уже невозможно?

- Это и есть самое сложное в нашей работе: все элементы шоу динамически подстраиваются под конкретного человека, его возможности и состояние. Нет никакого общего подхода: постановка не статична, она живет и меняется раз от раза, никакая хорошая рабочая придумка не может быть просто скопирована в расчете на то, что будет аналогично воплощена другим участником шоу. Я стараюсь реализовывать в наилучшей манере таланты каждого члена труппы в бесконечно итерационном процессе. Крайне много внимания у нас уделяется нюансам, манере исполнения, смене эпизодов при сохранении реперных точек. В этом постоянном поддерживаемом градусе и кроется значительный секрет успеха «Ленинград Центра», только на высоком градусе артист убеждает зрителя в своей правоте, только так и возможно не скатиться в банальность и пошлость. Мне нужно, чтобы зритель каждый раз выходил пораженным, удивленным и счастливым.

- Сегодня потребность в этом ощущении праздника и счастья будет возрастать?

- Да, и именно поэтому я убрал из Timeless значительную часть сумрачной психоделики, которая мне нравилась, но сейчас вся постановка будет исходить из идеи красоты, иронии, улыбки и, конечно, любви.

- Чему вы сами учитесь у актеров, что черпаете от них?

- В значительной мере благодаря актерам труппы я учусь считывать новые коды поколений. Сегодня требуется прежде всего делать ставку на тех актеров, которым интересно попробовать себя в различных ипостасях и ролях, меняться внутренне и внешне, жить внутри постановки. Мне вообще нравится работать с  талантливыми людьми, порой даже притупляя собственные амбиции. Жизнь – штука сложная, но влюбленность в самом широком смысле позволяет видеть ее с наилучшей точки зрения. Сегодня нас ждет множество премьер, и это тоже требование времени. В течение пары месяцев можно ожидать новые постановки.

- Что изменилось и изменится концептуально в новом сезоне?

- Важней многих факторов стало единение, ансамблевость, сольные партии уступают место слаженной общей работе внутри постановки. Соло становятся дуэтами, дальше –квартетами, по сути получается, что шоу строится на общей поддержке, сложной конфигурации ансамблевого исполнения. Это тренд: мы приходим в эпоху, когда коллективное творчество способно давать частную сохранность.

- Что будет в новом сезоне с малой сценой и проектом драйв-шоу?

- Первая останется в первозданном стиле – хочется продолжить идею легкости и фривольности. Драйв-шоу ждет микс из постановок с учетом более раннего начала сезона в конце июня: визуальные акценты сместятся в сторону закатного солнечного света, будет много отражений, бликов – живая реальность заменит собой компьютерную графику.

- С некоторым уходом из соцсетей возрастет ли запрос на культурную составляющую, на реальную жизнь и коммуникацию у публики?

- Пространство соцсетей перестало быть пространством общения и стало трибуной для публичных заявлений. Я и сам оттуда ушел, поскольку мне не нужно никого ни в чем убеждать или агитировать. И когда там снова можно будет говорить о любви и восприниматься адекватно, я вернусь. На моей памяти мир кардинально меняется в пятый раз, и внутри меня бурлят те же процессы, что и у всех. Вопрос – как действовать в момент мирового слома? Наверное, стоит цепляться за то, что всегда спасало человека, – надежду, веру в широком смысле слова и любовь. Человек должен созидать. Буду рад, если удастся больше зрителей привести в театры, зарядить этой жизненной, живой, реальной энергией. В настоящем моменте я стал внимательней, бережней относиться к людям: нам всем непросто, и стоит осознавать, как случайно брошенное слово может отозваться в восприятии другого.

- Как говорил Мейерхольд, первичная цель театра – развлечь, а дальше – воспитать и обучить. Будут ли новые постановки «Ленинград Центра» акцентированы на втором?

- Я только про любовь, это питает. У нас есть и часть эдьютейнмента – искусства, призванного образовывать, но сейчас нет желания предаваться поучительности. В голове человека много чего творится, но лекарство от всех бед состоит в том, чтобы любить жизнь, любить себя и того, кто рядом. Я считаю, что сейчас самый важный запрос – на честность, искренность и любовь.

«Как потратить.Санкт-Петербург» № 59, апрель-май 2022 г.