Мария Волох: Никакая изоляция не отнимет у России медицинский туризм

Мария Волох возглавляет кафедру пластической и реконструктивной хирургии в Университете им. И. И. Мечникова.  В 2015 году впервые в России под ее руководством была проведена уникальная операция по пересадке лица, подготовка к которой заняла пять лет. В интервью «Ведомости. Как потратить. Санкт-Петербург» специалист рассказала о том, каковы перспективы российской медицины в сфере пластической и реконструктивной хирургии  и готова ли она развиваться собственным путем.

- Как сейчас развивается высшая медицинская школа?

- Наша школа пластической хирургии  имеет классические основы, в течение  нескольких последних десятилетий происходит трансформация подходов в рамках субспециальностей, что сделало направление  сильным в плане медицины и наукоемким  на мировом уровне. Главный плюс российской школы в том, что так устроены процессы нашего образования и лечения пациентов, что у студентов есть возможность получить не только теоретические знания, но и практические компетенции. Поэтому наше образование востребовано, в том числе и среди иностранных студентов.

Сейчас активно идет перестройка постдипломного образования в сторону увеличения срока обучения в клинической ординатуре. Уже исчезла интернатура, промежуточная подготовка между базовым образованием и постдипломным. Пролонгация обучения в клинической ординатуре затронула хирургические специальности, такие как нейрохирургия, сердечно-сосудистая хирургия и пластическая хирургия. Обучение в клинической ординатуре по некоторым специальностям  вместо двух лет сейчас продолжается три года. И уже идет речь даже о более длительной подготовке – до пяти лет.

- То есть сейчас  есть тенденция к углублению обучения в сфере медицины?

- Да. Во-первых, действительно это позволит выпускать более грамотных специалистов. Во-вторых, это адаптирует нашу школу к тем требованиям, которые существуют на развитой мировой арене в медицине, что косвенно стимулирует научное развитие.

Важно отметить, что интерес к ведению научной работы среди молодых врачей повысился. Многие амбициозные специалисты не бездушно выполняют научную работу, они действительно учатся с удовольствием. С учетом требований к диссертационным работам, а они стали очень высокими, и для их выполнения просто нельзя работать халтурно по определению. Даже сами врачи-аспиранты за время подготовки научной работы  отмечают  свой профессиональный, и интеллектуальный, и личностный рост. Мой руководитель, профессор Шаповалов Владимир Михайлович, всегда говорил о необходимости написания докторской диссертации так:  «Диссертация – это степень зрелости личности».

- Не чувствуете ли вы сейчас какой-то изоляции в плане обмена опытом с западными коллегами?

- Конечно, политизация медицины есть, достаточно серьезное давление ощущается, если мы говорим об официальном общении. Но даже самые серьезные официальные мероприятия в своей основе имеют дружеские взаимоотношения между нашими и иностранными специалистами. Эта часть коллегиального общения, конечно же, остается. Изменения есть в повестке, прессинг идет на специалистов Европы и Америки. Они вынуждены иногда даже отказываться – не потому, что они не считают наши мероприятия значимыми или не хотят обмениваться опытом. Просто они находятся под сильным давлением. 

- Насколько сильно наше медицинское сообщество сейчас интегрировано в международное?

- К сожалению, не так, как нефтегазовая сфера. Сейчас разрываются совместные научные разработки, но я уверена, что это временно. События нанесут урон и той и другой школе, но восстановление будет. Более того, от неформального общения нас никто не может оградить, оно будет продолжаться. Человеческие отношения остались, мы ведем переписку, общаемся, делимся опытом. Каждый, кто хочет и имеет дружеские отношения с коллегами и способен читать журналы, не должен чувствовать себя отстраненным от мировой медицины.

- Готова ли российская медицина в сфере пластической и реконструктивной хирургии сейчас развиваться собственным путем?

- Мы полностью готовы, на самом деле школа действительно стала сильной. Но автономии не произойдет, это рассуждения, оторванные от реальности. Интерес к специальности нас объединяет, поэтому то, что делаем мы, остается интересным для наших иностранных коллег, и наоборот. Это дает прогресс, сложение нюансов, это все понимают. Постоянно идут приглашения для публикаций в иностранных журналах, в том числе американских. Серьезный американский журнал с одним из самых высоких индексов цитирования, Plastic and Reconstructive Surgery, не отказывает в публикациях о нас, даже наоборот – постоянно присылает приглашения.

- Какой вектор развития в вашей отрасли науки сейчас, что на повестке у специалистов?

- Хирурги стали  понимать, что процесс изменений в тканях имеет системный характер. Поэтому есть большой интерес к регенеративной медицине, принтингу тканей – это действительно более гуманная процедура. Конечно, остается интерес, и развивается трансплантология, везде в мире, пока первые два направления не могут заместить и стать массово доступными для всех пациентов, нуждающихся в замещении тканей.

Стало глубоким изучение, с учетом накопленного опыта, тех процессов и техник, которыми давно пользуются. Изучение влияния любого инородного тела, от имплантата молочных желез до использования синтетических шовных материалов. Наша специальность становится очень персонифицированной. Хочется глубоко вникнуть в процесс, обследовать и предлагать конкретную технику для конкретного данного пациента. Вот эта тенденция очень важна.

- Безусловно, развитие цифровых технологий в этом вам помогает?

- Сейчас науки без хорошей статистики, без грамотной математической обработки вообще не существует. Для фармисследований работать с большими данными – это мастхэв. У них у всех трудится серьезная команда статистов. У нас тоже, потому как невозможно перенести данные с малых выборок, 100 человек и меньше. Совсем другие результаты получаются, когда мы считаем тысячами и десятками тысяч. Они более легитимные.

- Исходя из того, что вы говорите, трансплантологию в перспективе могут заменить другие технологии?

- Перспектива эта достаточно далекая. Технологии прежде всего должны быть экономически целесообразны. Пока это единичные вещи, стоящие сотни тысяч долларов. Для нас их массовое использование пока невозможно.

- Пересадка лица тоже очень сложная операция, она по-прежнему не так часто встречается?

- Конечно, тут очень много взаимодействий, именно поэтому это остается самым сложным хирургическим вмешательством – и с организационной точки зрения, и с хирургической, и с точки зрения психологических моментов, возникающих как и в донорстве, так и в трансплантологии. Поэтому заместить эту технику совершенно нечем.

- Какова ситуация с развитием медицинского туризма в России сейчас?

- Сейчас, несмотря на сложности, это происходит. Приезжают в основном наши соотечественники, но есть и пациенты из стран, которые сейчас недружественны к нам. То, что мы наработали, уже останется с нами. Этого отнять у нас никакая изоляция не способна.

- А сложностей с поставками оборудования или препаратов сейчас нет?

- Я думаю, что, конечно, они будут, но безвыходных ситуаций не бывает. Лет 20 назад, когда оснащали операционные, реанимационные, анестезиологические отделения  китайским оборудованием, конечно, врачи кривились, потому что технический уровень этой аппаратуры был несопоставим с тем, что могли поставить немецкие производители. Но сейчас в плане оборудования уже достаточно мультиполярный рынок.

- Сейчас многих волнует состояние медицины. Есть ли оптимистичный прогноз?

- Многие больницы в Питере еще до ковида прошли реконструкцию, построены новые корпуса, очень преобразилась Боткинская больница, новый корпус в Военно-медицинской академии сдан и начал работать достаточно эффективно, преобразился наш Университет имени И. И. Мечникова. Очень тяжело переломить негативные и превратные мнения обывателей, но у нас масса положительных моментов. Многие центры прекрасно финансировались, что позволило  стационарам оказывать высокотехнологичную помощь в потоковом режиме, отразить атаку коронавируса и спасти жизни многих пациентов.

«Как потратить.Санкт-Петербург» №59, апрель-май 2022 г.